Мариинский театр возобновляет оперу «Дон Карлос» в постановке Корсетти

Мариинский театр вслед за Большим пытается разыграть единственный козырь ковидного года. В ситуации, когда ведущие зарубежные площадки резко свернули деятельность или вовсе прекратили ее, как, например, Metropolitan Opera, отечественные оперные звезды первой величины вспомнили о родине и теперь присутствуют в российской афише. Доказательством их любви к родным пределам и должен стать «Дон Карлос».

Величественное сочинение Джузеппе Верди с Анной Нетребко и Ильдаром Абдразаковым в главных партиях появилось в афишах двух главных оперных театров страны. Но если в Большом начало сезона, который открылся именно «Доном Карлосом», было скомканным (из трех заявленных сентябрьских показов прошло только два, третий был сорван по причине болезни Абдразакова), то сошествию звезд на берега Невы помешать ничего не должно. Вслед за Абдразаковым ковидом, что печально, переболела и Нетребко, но хорошо то, что это хотя бы ненадолго гарантирует им обоим неуязвимость.

Штатные же мариинские исполнители, занятые в спектакле, приучены работать в условиях любой сложности – театр Валерия Гергиева вернулся к жизни в числе первых не только в стране, но и в мире.

Версии «Дона Карлоса» в Большом и Мариинском почти сверстницы, они появились в афишах, соответственно, в 2013 и 2012 гг. Оба спектакля были сдержанно приняты зрителем. Но если московский вариант режиссера Эдриана Ноубла все же следует какому-никакому историзму, то Джорджо Барберио Корсетти превратил спектакль в юдоль собственных скорбей и фантазий.

Премьера 2012 г. многим врезалась в память. Накануне открытия Новой сцены Мариинка пустилась в галоп – в ту пору лидерство Большого театра было поставлено Гергиевым и его коллективом под сомнение. Больше, ярче, недостижимей – таковы были чаяния питерских меломанов, и они зачастую оправдывались. Но тот «Дон Карлос» оказался ледяным душем.

Создатели заявили в афишу расширенную версию оперы с дополнительным первым актом в Фонтенбло, исключив только балетные сцены, которые никто уже и не ставит. Это был весьма привлекательный посыл: полного музыкального текста оперы меломаны не слышали в предыдущих появлениях «Дона Карлоса» в Мариинке ни в постановке 1976 г. Иосифа Туманова, ни в версии Корсетти 1992 г., ни в варианте Юрия Александрова в 1999-м. Но не только музыка делает оперу – «Дон Карлос» требует исключительно сильного набора голосов. И в 2012-м театр, по большому счету, с вокалом не справился. Виктор Луцюк в заглавной партии и Виктория Ястребова в партии Елизаветы Валуа звучали тускло, премьеру тогда спасли мариинские басы Евгений Никитин, сыгравший Филиппа, и Сергей Алексашкин в образе Великого инквизитора. Оркестр, возглавляемый лично Гергиевым, выглядел откровенно растерянным. Но хуже всего была сценография.

Корсетти пустился во все тяжкие минимализма. Лаконичность, если не сказать скудость, декораций особенно выделялась на фоне пышных костюмов, изукрашенных стразами. Лес Фонтенбло был представлен темным задником, из которого, как из биомассы, вылуплялись некие конечности, обхватывавшие Дона Карлоса. Далее на сцене громоздились планшеты с дырками, в которые то проваливались осужденные инквизицией фламандцы, то спускались в свои покои венценосные особы. Действия героев сопровождались поясняющими видео, которые, однако, ничего не поясняли, а вызывали откровенный смех в зале своей нелепостью.

Самыми забавными в спектакле выглядели, как ни странно, инквизиторы, появившиеся на сцене с подобием громадных айпадов под мышками. Из них составлялись экраны для видеопроекций, там же транслировалась латинская надпись Tempus fugit, aeternitas manet («Время бежит, вечность остается»). Осознать всю глубину этого высказывания применительно к творению Корсетти было непросто. Комментарий самого режиссера, которым он предварил премьеру, привнес не много ясности: «Дон Карлос» Верди – очень темная опера, своего рода ночной кошмар <...> Тьма движется вместе с героями. Во многих портретах конца XVI в. задний план почти полностью черный. Художник помещал изображение не в конкретное время, а в вечность, вне всякого временного контекста. Я не хотел создавать исторических реконструкций, история здесь – некий знак, намек. Конечно же, в ней есть вечные проблемы: отношения с властью, отношения с отцом и отношения с историей».

Как ни странно, именно эта недосказанность стала залогом нынешней актуальности постановки. Одним из лейтмотивов действия является конфликт короля Филиппа и его наследника. Дон Карлос просит отца отправить его во Фландрию, он хочет лучшей жизни для зависящего от испанской короны народа, который устал от кровавых гонений. Ничем хорошим это противостояние старого и нового поколений не кончится. Филиппа II пугает стремление фламандцев к свободе, а влияние тьмы, выведенной в образе Великого инквизитора, подавляет самодержца. Мысль режиссера о том, что историю он рассматривает как намек, позволяет сегодняшнему зрителю, неравнодушному к политической повестке, вспомнить затяжной абсцесс, который уже третий месяц нагнаивается на территории сопредельной Белоруссии. Симпатии нового поколения россиян ясны. Но никто не скажет, куда же в итоге склонится старшее поколение, находящееся у власти.

Если о подтекстах грядущих показов «Дона Карлоса» в Мариинском театре можно спорить, то список исполнителей однозначно вселяет надежду на чудо. К Анне Нетребко в партии Елизаветы Валуа и Ильдару Абдразакову (Филипп II) добавились Юсиф Эйвазов, который исполнит главную партию, а также Михаил Петренко в партии Великого инквизитора и волшебное мариинское меццо Екатерина Семенчук в роли принцессы Эболи. Расклад явно круче, чем в Большом театре. Место за пультом займет маэстро Гергиев.